Русь в конце XV в. Двор Ивана III

Второй брак Ивана III запутал династические отношения в Московии. Царевна Софья вступила в брак на невыгодных для нее условиях. Ее сыновья могли претендовать на удельные княжества, но никак не на московский престол. Византийская царевна не знала русского языка и не пользовалась популярностью среди подданных.

Иван III женил первенца Ивана Молодого Тверского на дочери православного государя Степана Великого из Молдавии Елене. В 1479 г. Софья Палеолог родила сына Василия. Четыре года спустя Елена Волошанка родила Ивану III внука Дмитрия.

Княжичу Дмитрию исполнилось семь лет, когда умер его отец Иван Молодой. Тридцатидвухлетний наследник престола страдал легким недугом "камчюгою в ногах", или подагрой. Вылечить его взялся лекарь "мистер Леон Жидовин", выписанный Софьей из Венеции. Несмотря на старания врача, больной умер. Кончина наследника была выгодна "грекине", и по Москве тотчас прошел слух, будто бы Ивана Молодого отравили итальянцы. (Андрей Курбский записал эти слухи через сто лет, нимало не сомневаясь в их достоверности). Знаменитого венецианского врача вывели на площадь и отрубили ему голову.

Тринадцать лет Иван Молодой был соправителем отца. За это время у его двора сложились прочные связи с Боярской думой. Бояре помнили кровавую смуту, затеянную удельными князьями при Василии II, и твердо поддерживали законную тверскую ветвь династии. Они с тревогой наблюдали за взаимоотношениями между Дмитрием-внуком и его дядей Василием, сыном Софьи. В 1497 г. власти решили короновать Дмитрия-внука по случаю его близкого совершеннолетия. Таким путем они надеялись пресечь смуту в самом зародыше. Коронацию готовили втайне от "грекини". Но один из доверенных дьяков выдал тайну Василию и его матери. В окружении Софьи возник заговор. Его участники попытались опереться на великокняжеский двор, для чего "тайно к целованию приведоша" многих детей боярских из состава двора. Наиболее решительные заговорщики советовали княжичу Василию собрать войско, захватить Вологду и Белоозеро вместе с находившейся там великокняжеской казной. Таким путем сторонники "грекини" рассчитывали предотвратить коронацию Дмитрия-внука. Никто из членов Боярской думы не принял участия в авантюре, что и предопределило ее неудачный исход. Главные советники Василия дети боярские Еропкин и Поярко были четвертованы, другие заговорщики - князь И Палецкий-Стародубский, В. Гусев, дьяк Стромилов - лишились головы. В ходе следствия выяснилось, что Софью во дворце посещали колдуньи и ворожеи, приносившие зелье. Иван III велел тотчас же утопить "лихих баб" в Москве-реке, а с женой "пача жить в бережении". Княжича Василия некоторое время держали под арестом "за приставы".

14 февраля 1498 г. Дмитрий-внук в неполные 15 лет был торжественно коронован великокняжеской короной в Успенском соборе Кремля. Дмитрий не имел отношения к греческой императорской фамилии. Тем не менее церемония в Кремле напоминала обряд коронации византийских василевсов.

Преодоление раздробленности и образование мощного государства создали почву для распространения в русском обществе идеи "Москва - новый Царьград". Как то ни парадоксально, мысль о византийском наследии развивали не "греки" из окружения царевны Софьи, а духовные лица и книжники, близкие ко двору Елены Волошанки. Митрополит Зосима, которого считали единомышленником Елены, сформулировал новую идею в сочинении "Изложение пасхалии", поданном московскому собору в 1492 г. В похвальном слове самодержцу Ивану III пастырь не упомянул о браке государя с византийской принцессой. В то же время он подчеркнул, что Москва стала новым Константинополем благодаря верности Руси Богу. Сам Бог поставил Ивана III - "нового царя Константина новому граду Константину - Москве и всей Русской земли и иным многим землям государя".

Своеобразную интерпретацию идея византийского наследия получила в сочинениях XVI в. - "Послании Спиридона-Саввы", "Сказании о князьях Владимирских" и так называемой "Чудовской повести". Авторы этих сочинений развили сюжет о царских регалиях, возникший, как полагают, в год коронации Дмитрия-внука. Наиболее подробное освещение этот сюжет получил в позднем "Сказании о князьях Владимирских". Согласно "Сказанию", киевский князь Владимир Мономах совершил победоносный поход на Константинополь и принудил своего деда императора Константина Мономаха отдать ему царский венец ("шапку Мономаха") и другие регалии. (В действительности князю Владимиру едва исполнилось два года, когда умер его дед, и киевский князь никогда не ходил на Царьград). Фантастическая ситуация, описанная автором "Сказания", напоминала реальную ситуацию, сложившуюся в Москве в 1498 г. Дмитрий-внук получил "шапку Мономаха" из рук деда Ивана III, как Мономах - из рук деда Константина. Все симпатии автора "Сказания" на стороне внука. Владимир-внук послал воинов, которые разорили окрестности Константинополя, и малодушный Константин снял с головы свой венец и послал внуку с мольбой о мире и любви, чтобы весь православный люд стал под власть "нашего царства (Византийской империи. - Р. С.) и твоего (Владимира Мономаха. - Р. С.) великого самодержавъства великия Русиа". Предание о "шапке Мономаха" доказывало, что русские великие князья породнились с византийской династией задолго до греческого брака Ивана III и родство было скреплено передачей им царских регалий. Отсюда следовало, что правом на трон обладал старших праправнук Мономаха, тогда как греческое родство удельного князя Василия не имело значения. Теорию греческого наследства выдвинули противники греческой царевны Софьи. По этой причине она не получила официального признания при Василии III.

Обращение к московскому летописному своду 1497 г. обнаруживает удивительные факты. После освобождения от татарщины Иван III находился на вершине славы. Составитель официальной летописи имел все основания сложить панегирик в его честь. Вместо этого он постарался выставить героем победы над Ордой наследника престола и бросить тень на поведение монарха.

Одним из самых близких к Ивану III церковников был архиепископ Вассиан Рыло, крестивший его детей. Среди прочих духовных особ он выделялся своим красноречием и неукротимым характером. Следуя примеру Сергия Радонежского, благословившего на битву Дмитрия Донского, Вассиан направил "укрепительную" грамоту Ивану III на Угру. Духовник государя превозносил доблесть Ивана Молодого и напоминал Ивану III его обещание крепко стоять против басурман и не слушать "духов льстивых", "шепчущих в ухо твоей державе, еже предати христианство". Поводом для обращения духовника послужила весть о том, что великий князь вступил в мирные переговоры с Ахмат-ханом. Ныне, писал Вассиан, "прежние твои развратницы" советуют тебе "не противитися супостатом, но отступати", Ахмат уже "погубляет христианство", а ты смиряешься перед ним и молишь о мире. "Не будь бегуном и предателем христианства!" - завершает свое поучение духовник Ивана III.

Послание Виссиана было образцом церковного красноречия. Оно было украшено великим множеством цитат из Священного писания. Содержание грамоты послужило основой для всех позднейших легенд о бегстве Ивана III с Угры.

В действительности Иван III не помышлял об отступлении и не давал поводов для резких упреков духовника. Не его виной было то, что известие о мирных переговорах с Ордой вызвало настоящую панику в Москве.

Вскоре после отражения татар архиепископ умер. Ростовские книжники, близкие к архиепископской кафедре, использовали его послание при составлении летописного отчета о событиях на Угре. Тревога престарелого пастыря по поводу мирных переговоров была беспочвенной, но книжники узрели в его словах пророчество. Когда ударили сильные морозы, записал летописец, русские побежали от Угры к Кременцу. Вассиан предупреждал Ивана III, что он может стать "бегуном и предателем христианским". Но государь не внял его словам, а последовал совету "злых духов" и из Кременца побежал к Боровску. Неизвестно, чем бы все кончилось, если бы в дело не "вмешалась Богородица". Русские отступили на север, считая, что татары гонятся за ними, татары, "страхом одержими", бросились в противоположную сторону, "и бе дивно тогда совершися Пречистыя чюдо: едини от другых бежаху и никто же не женяше" (никто не преследовал). Автор официального московского свода не опроверг вымыслы ростовского летописца, но целиком принял их. Он впервые назвал по имени "предателя" - сына боярского Момона, устами которого сам дьявол посоветовал Ивану III бежать от татар.

Нет нужды усматривать в советах "духов" интригу "реакционной влиятельной группы бояр", противившихся решительной борьбе с Ордой. Перед нами едва ли не единственный случай в истории московского летописания, когда обличения по поводу трусости монарха попали на страницы официальной летописи.

Летопись составлялась в великокняжеской канцелярии при деятельном участии митрополичьей кафедры. По этой причине невозможно подозревать летописца в оппозиции к великокняжеской власти. Похвалы в адрес Ивана Молодого и резкие отзывы по поводу нерешительного поведения Ивана III бели связаны, без сомнения, с династической борьбой в Русском государстве. Старшая тверская ветвь династии была законной наследницей престола. Софья, домогавшаяся трона для своего сына - удельного князя, заслужила осуждения. Такой взгляд стал господствующим и официальным в 1497-1498 гг., когда люди из окружения "грекини" попали на эшафот, а сын Ивана Молодого был коронован великокняжеским венцом. Всего точнее отношение общества к Софье выразил все тот же ростовский летописец, закончивший отчет об "угорщине" едкими словами: "тоя же зимы пииде великая княгиня Софья из бегов, бе бо бегали на Белоозеро от татар, а не гонял никто, и по которым странам (уездам. - Р. С.) ходили (через Ростов на Белоозеро. - Р.С.) тем пуще стало татар и от боярьских холопов, от кровопивцев крестьянских". Автор официального московского свода 1497 г. списал эти слова из ростовского свода, нисколько не пытаясь смягчить их.

Московский свод 1497 г. лег в основу Софийской II летописи, автор которой пошел дальше своих предшественников в обличении Софьи и Ивана III, погубивших законную ветвь династии в лице Дмитрия-внука. Неофициальная поздняя летопись утверждала, будто великий князь дважды бегал от татар, первый раз из Коломны и второй - с Угры. В страхе государь приказал воеводам насильно препроводить наследника с границы в Москву. В отличие от струсившего отца Иван Молодой "мужество показал, брань приял от отца, и не еха от берега (с Оки. - Р.С.), а христианства не выдал". Победитель Ахмата окончательно превратился в "предателя христианства". Книжник не только возлагал на Ивана III ответственность за бегство Софьи на Белоозеро, но и приписывал государю позорные планы. Послав "римлянку" с казной на север, государь, якобы "мыслил": "Будет Божие разгневание, царь (Ахмат. - Р.С.) перелезет по сю сторону Оки и Москву возьмет и им бежати к Окияну-морю". Ввиду явной трусости самодержца Вассиан Рыло в лицо обличил его, назвав "бегуном". Возмущенные москвичи стыдили монарха, говоря: "Нас выдаешь царю и татаром". Иван III якобы побоялся въехать в Кремль, а остался за городом, "бояся гражан мысли злыя поимания". Вместо того, чтобы оборонять границу, он провел в Москве две недели, предаваясь страху и нерешительности.

Иван III шел к цели, не стесняясь в средствах. Он нарушил закон и обычаи, расправился с боярами и последовал советам сомнительных лиц. Все это не могло не сказаться на его популярности. Безнаказанные попытки скомпрометировать монарха в момент его наивысших успехов свидетельствовали как о неавторитетности главы государства, так и о кризисе власти. Одним из источников кризиса был раздор между великим князем и церковным руководством. Митрополит Геронтий дважды покидал митрополичий двор в Кремле, чтобы заставить монарха подчиниться своей воле. В первый раз Ивану III пришлось признать свою неправоту и принять условия владыки. Во второй раз монарх предпринял попытку низложить строптивого иерарха, но ничего не достиг.

Иван III не мог добиться послушания от родных братьев Андрея и Бориса, поднявших мятеж во время вторжения Орды. В 1491 г. самодержец нарушил договор с Андреем, скрепленный клятвой на кресте, и бросил его в темницу, где тот и умер два года спустя. Братоубийство считалось худшим грехом, и через несколько лет Иван III под давлением общественного мнения устроил публичное покаяние. Он призвал митрополита Зосиму и епископов и в их присутствии выразил горе по убиенном брате, "что своим грехом, неосторожно его уморил". Сведения о покаянии были включены в официальный свод 1497 г.

Волоцкий князь Борис, едва избежавший участи князя Андрея, скончался вскоре после брата. Игумен Иосиф Волоцкий, чья обитель располагалась во владениях Бориса, оплакал кончину удельных братьев и обрушился на Ивана III с упреками. Игумен уподобил самодержца Каину. Князь, писал Иосиф, обновил "древнее каиново зло": по его вине древний род государев: "яко лист уже увяде, яко цвет отпаде, яко свет златого светильника угасе и остави дом пуст". Неправедному царю, утверждал игумен в одном из своих сочинений, не следует повиноваться, ибо "таковый царь не Божий слуга, но диавол, и не царь есть, но мучитель".

Иван III не пользовался уважением духовенства, доказательством чему был конфликт с митрополитом Геронтием и нападки Иосифа Волоцкого. После смерти Геронтия в Москве был создан священный собор. Государь не допустил к участию в соборе новгородского архиепископа, непримиримого противника еретиков, и навязал собору кандидатуру симоновского архимандрита Зосимы Брадатого, относившегося к еретикам терпимо. Великий князь рассчитывал упрочить свою власть, посадив на митрополию послушного иерарха. Но его надежды не оправдались. Очень скоро владыка подвергся самым резким нападкам со стороны фанатиков. Волоцкий, не стесняясь чернил главу церкви. Ныне, писал он, на московском святом престоле сидит "злобесный волк", "первый отступник в святителях в нашей земли", "иже сына Божия попра и пречистую Богородицю похули..." Обличения Зосимы неизбежно бросали тень на его покровителя Ивана III. Обвинение в пособничестве еретикам грозило государю изрядными неприятностями. Инок Савва в "Послании на жидов и еретиков" писал: "Аще бо царь или князь...не поклоняется Богу нашему Спасу Господу Иисусу Христу, ...той воистину раб есть и проклят!"

Несмотря на покровительство государя, Зосима недолго сидел на митрополичьем престоле. Духовенство не желало подчиняться еретику, и великому князю пришлось пожертвовать своим ставленником. В 1494 г. Зосима сложил сан "не по своей воле". Предлогом для низложения послужило излишнее пристрастие владыки к вину. Отставка Зосимы была воспринята, как признак слабости власти.

Завоевание земель усилило власть монарха и одновременно собрало в Москве многочисленную княжескую аристократию. Все дела Иван III решал с думой. Великие бояре отнюдь не были послушными и безгласными исполнителями его воли. При обсуждении дел члены думы и придворные не стеснялись возражать государю. Дворянин И. Берсень-Беклемишев, сделавший неплохую придворную карьеру, вспоминал на склоне лет, что Иван III любил и приближал к себе тех, кто возражал ему: "против собя стречю любил и тех жаловал, которые против его говаривали". Как писал Андрей Курбский, Иван III был "любосовестен" и ничего не начинал без длительных и "глубочайших" советов с боярами - "мудрыми и мужественными синклиты". В действительности взаимоотношения монарха с могущественной знатью не были идиллическими. Первый серьезный конфликт имел место осенью 1484 г., когда Иван III "поимал" бояр Василия и Ивана Тучко-Морозовых. Вотчины опальных были отобраны и возвращены лишь через три года. Конфликт с Морозовыми стал значительным событием в истории двора. Иван IV помнил о раздоре, унизившем его деда, и всю вину за происшедшее возлагал на бояр. Братья Тучко, писал царь в одном из своих писем, "многая поносная и укоризненная словеса деду нашему великому государю износили". Случай с Морозовыми доказывал, что государь до поры до времени терпел возражения бояр, но при подходящем случае жестоко расправлялся со строптивыми советниками. Имеются данные о том, что И.Б. Тучко-Морозов был первым из известных дворецких московского великого князя, а его брат В.Б. Тучко - боярином конюшим. В дни похода на Новгород В.Б. Тучко вместе с И.Ю. Патрикеевым продиктовал новгородцам условия капитуляции. Во время стояния на Угре Иван III послал боярина В. Б. Тучко к мятежным братьям для примирения с ними, а затем поручил ему сопровождать жену с детьми на Белоозеро. В случае гибели государя Тучко должен был обеспечить безопасность вдовы.

Конфликт в верхах разрастался, и современники склонны были приписать беду пагубному влиянию на великого князя "греков". И. Беклемишев, отстаивая незыблемость московских порядков, винил греков в перемене старых обычаев. На сколе лет он жаловался книжнику Максиму Греку, прибывшему на Русь с Афона: как пришла Софья "с вашими греки, так наша земля замешалася и пришли нестроения великие, как и у вас в Царегороде при ваших царях".

Московское боярство постоянно пополнялось знатными выходцами из соседних государств: царевичами из Орды, членами литовской великокняжеской династии и пр. Как правило, они получали щедрые земельные пожалования от московских государей. Члены византийской императорской семьи появились на Руси впервые. По своей знатности они далеко превосходили прочих пришельцев из-за рубежа. Тем не менее им пришлось познать немало унижений, когда они пытались укорениться в Москве.

В Италии у Софьи оставались брат Андрей и племянница Мария Палеолог. Великая княгиня выписала Марию в Москву и выдала ее замуж за Василия, сына белозерского князя Михаила Верейского. Согласно византийским обычаям, византийские императрицы держали личную канцелярию, могли распоряжаться своими драгоценностями и пр. Выдавая племянницу, Софья передала ей в приданное свое украшение - "саженье" с каменьями и жемчугом. Как повествуют московские официальные летописи, Иван III вздумал одарить "саженьем" Елену Волошанку по случаю рождения внука. До Софьи "саженье" носила первая жена государя Мария Тверская, и украшение должно было остаться в собственности старшей тверской ветви династии. Не найдя "саженья" в кремлевской казне, Иван III якобы пришел в страшный гнев и велел провести дознание. После розыска московские власти арестовали итальянского финансиста, объявленного пособником Софьи, а заодно взяли под стражу двух ювелиров, по-видимому переделавших "саженье" для Марии Палеолог. Семье Василия и Марии Верейских грозила опала, и они поспешно бежали за рубеж в Литву. История с "саженьем" поражает своей несообразностью. Женское украшение не имело значения княжеской регалии и не принадлежало к числу самых ценных вещей великокняжеской сокровищницы. "Саженье" было не более чем поводом к фактическому изгнанию из страны Василия Верейского и Марии Палеолог.

Удельный князь Михаил Верейский сохранял преданность Василию II Темному не протяжении всей смуты. Но это не оградило его от произвола Ивана III. По договору 1482 г. удельный князь "уступил" самую ценную свою отчину Белоозеро "и грамоту свою на то дал". Наследник княжич Василий Верейский имел все основания негодовать на государя. Его бегство в Литву отвечало целям Ивана III, как изгнание из страны Марии Палеолог.

Боярская дума не желала усиливать позиции Софьи и ее сына. Позже Софья выписала из Рима своего брата Андрея Палеолога. Как член византийской императорской семьи шурин Ивана III Андрей рассчитывал получить обширные владения на Руси. Но его надежды не оправдались. Не получив желаемого, Андрей Палеолог покинул Москву. Осколки византийской императорской фамилии были отторгнуты московской правящей элитой по причине сугубо династического характера.

После казней 1497 г. Софья и ее греческое окружение окончательно утратили доверие к верхам московского боярства. Взаимному непониманию немало способствовало то, что система политических взглядов Софьи и греков резко отличались от московской. Бояре и народ обвинили "грекиню" прежде всего в нарушении традиционного порядка престолонаследия в Московии. Согласно византийским нормам только Синод лишь облекал в форму закона волеизъявление императора.

Иван III был привязан к взрослому сыну Василию, а на подрастающего внука нередко негодовал. Но при назначении наследника он не мог отступить от московской традиции. Распри в великокняжеской семье грозили подорвать власть монарха. Благодаря грекам московский двор имел возможность основательнее познакомиться с византийскими порядками. В трудных ситуациях императоры нередко передавали отдельные провинции сыновьям-соправителям, что укрепляло положение царствующей династии. Ссылаясь на эту традицию, Софья стала домогаться, чтобы Иван III назначил удельного князя Василия своим соправителем и передал ему крупнейший после Москвы город Новгород со всей новгородской землей и Псковом. Идея раздела государства на несколько удельных княжеств не встретила сочувствия при дворе законного наследника и в Боярской думе. Пережившие смуту бояре опасались, что удельный князь Василий, опираясь на Новгород, сгонит с трона малолетнего племянника Дмитрия. Дума, ведавшая внешними сношениями, четко выразила свое мнение по поводу всего происходящего. Литовский князь Александр, будучи зятем Ивана III, нередко получал дружеские советы из Москвы. Узнав, что Александр намерен отдать Киев одному из своих братьев во владение, московские власти резко высказались против раздела Литовского великого княжества, сославшись при этом на недавний опыт. "Слыхал яз, - писали бояре от имени Ивана III, - каково было нестроение в Литве, коли было государей много. А в нашей земле (на Руси.- Р. С.) каково было нестроение при моем отце". Наказ, составленный в 1496 г., отражал официальную московскую доктрину.

Как следует из текста "Чина поставления и венчания Дмитрия Ивановича", государь произнес такую речь: "ныне благословляю при себе и опосле себя великим княжеством Владимирским и Московским и Новугородцким и Тверским" внука Дмитрия, которого мне "дал Бог в сына моего место". Намерение отнять титул новгородского князя у коронованного князя Дмитрия и передать его удельному князю было незаконным со всех точек зрения. Прямое противодействие этому решению оказали не только верхи-бояре, но и народ.

В начале 1499 г. Иван III направил послов к псковским посадникам с объявлением, что "де я, князь великий Иван сына своего пожаловал великого князя Василия, дал емоу Новгород и Псков". Посадники и вече категорически отказались подчиниться указу государя. Они спешно отрядили полномочных послов в Москву и заявили. Что будут подчиняться лишь тому великому князю, который занимает московский трон: "а которой бы был великий князь на Москве, тои бы и нам государь". В этом псковичи видели гарантию независимости псковской республики. Главное требование псковского веча состояло в том, чтобы Иван III с внуком, которому псковичи принесли ранее присягу, "держали отчиноу свою (Псков. - Р.С.), а в старине". Переговоры в Москве были долгими и трудными. Посадники упорно ссылались на "старину" и присягу. Наткнувшись на противодействие, Иван III велел бросить двух посадников в тюремную башню. При этом он заявил: "Чи не волен яз в своем вноуке и оу своих детех. Ино кому хочю, тому дам княжество". По приказу государя в Псков выехал новгородский архиепископ Геннадий, чтобы отслужить службу "за князя великого Василья". Псковичи не проявили никакого уважения к своему пастырю и не дали ему служить в соборе, сказав, что не имеют "к тому веры, что быти князю Василью великим князем новгородским и псковским". Лишь после того, как Иван III прислал в Псков своего личного представителя боярина И. Чеботарева и торжественно обещал держать свою отчину по старине, псковское вече смирилось. В сентябре арестованные посадники были отпущены из Москвы.

Боярская дума не желала допустить раздела государства между соправителями, потому что сознавала опасность повторения смуты, едва не погубившей Московское княжество во второй четверти XV в. Помимо того, осуществление планов Ивана III затрагивало материальные интересы членов думы. Переход Новгорода под управление удельного князя Василия неизбежно должен был привести к переделу земельных богатств, отнятых казной у новгородских бояр.

Сразу после победы над новгородцами братья потребовали от Ивана III произвести раздел завоеванных территорий, что соответствовало удельным традициям. Получив отказ, удельные князья подняли мятеж. Позднее в пределах Новгородской земли было образовано удельное княжество, переданное князю Федору Бельскому, выехавшему из Литвы в Москву в 1482 г. Столицей удела стал город Демон, считавшийся "вотчиной" Бельского. Кроме того, он получил волость Мореву и много других волостей, по-видимому, в кормление. Бельский недолго владел новгородским уделом. Не доверяя ему, Иван III перевел его с западной границы на восток в городок Лух, где для него было образовано новое удельное княжество.

Московская знать помогла великому князю овладеть Новгородом и на этом основании потребовала своей доли в добыче. Аристократия управляла Московской землей вместе с монархом. В Новгороде она претендовала на ту же роль. Первостатейная московская знать получила в Новгородской земле самые обширные владения. Казна передала главе московской боярской думы князю И. Ю. Патрикееву и его сыну более 500 обеж, трем братьям Захарьиным - около 800 обеж.

Крупные владения были выделены влиятельным членам думы князю С. Ряполовскому, А. Челяндину, дворецкому Русалке-Морозову, новым правителям Новгорода наместнику князю С. Ярославскому, новгородскому дворецкому И. Волынскому и другим.

Московская аристократия владела пожалованными землями и кормлениями на протяжении одного-двух десятилетий. Если бы московскому боярству удалось удержать полученные богатства, его могущество достигло бы небывалого уровня. Но этого не произошло.

Историки давно обратили внимание на странный парадокс. К концу XV в. пожалованные новгородские земли были отобраны не только у опальных бояр, но и у прочей московской знати, включая таких фаворитов, как бояре Челяднины или Захарьины. Факты позволяют объяснить непонятный казус.

Передача Новгорода Василию не была формальным актом. Иван III прибегнул к экстраординарной мере, чтобы вывести Новгородскую землю из под контроля Боярской думы. Бояре и прочие знатные люди, присягнувшие на верность Дмитрию-внуку и продолжавшие служить ему в Москве, должны были покинуть владения удельного князя Василия. Таким образом Боярская дума имела веские причины возражать против неоправданного решения Ивана III. Спор между монархом и его думой разрешился кровью. В течение многих лет Боярскую думу возглавлял двоюродный брат государя князь И.Ю. Патрикеев. Он носил боярский чин в течение 40 лет, из которых 27 занимал пост наместника московского (этот пост он унаследовал от отца). Когда строители приступили к починке старого великокняжеского дворца, Иван III переселился на подворье к Патрикееву. К кругу высших руководителей государства принадлежал зять Патрикеева князь С. Ряполовский, за особые заслуги получивший титул "слуги и боярина".

31 января 1499 г. самодержец велел арестовать И.Ю. Патрикеева, двух его сыновей Василия и Ивана и зятя С. Ряполовского и предать их смертной казни. Благодаря "молениям" митрополита Патрикеевы избежали смерти. Их постригли "в железах" (в кандалах) и разослали по монастырям в заточение. "Слуга" Ряполовский был обезглавлен палачом на льду Москвы-реки на пятый день после ареста.

Источники:
1. Скрынников Р.Г. История Российская. IX-XVII вв. (www.lants.tellur.ru)
См. также:
Россия

Образование норманнских княжеств на территории России в IX в.
Возникновение Киева
Первые русские князья
Отношения Руси с Византией и Хазарией в X в.
Славянские племена на территории России в X в.
Внутренний строй Киевского княжества в X в.
Русь в X в. Правление Игоря и Ольги
Русь во второй половине X в. Проникновение христианства
Киевская Русь и норманны в X в.
Русь в X в. Правление Святослава Игоревича
Русь на рубеже X - XI веков. Войны Владимира Святославича
Русь в XI в. Правление Ярославичей
Начало раздробленности Руси. Новгород в XI - XII вв.
Начало раздробленности Руси. Юго-Западная Русь
Начало Новгородской республики
Монгольское нашествие
Последствия монгольского нашествия на Русь. Александр Невский
Борьба московский и тверских князей за великое княжение
Русь в конце XIV - начале XV вв.
Русь после смерти Василия I
Борьба Василия Темного и Дмитрия Шемяки
Присоединение Ярославля, Ростова и Новгорода к Московскому княжеству
Русь в конце XV в. Софья Палеолог. Свержение татарского ига. Присоединение Твери
Русь на рубеже XV - XVI вв. Конец правления Ивана III
Придворная медицина в России в X – XVIII вв.
Россия после смерти Ивана Грозного
Политическая борьба в России в первые годы правления Федора I
Россия при Федоре I. Династический кризис
Смутное время в России. Вторжение Лжедмитрия I
Смутное время в России. Конец правления Бориса Годунова
Смутное время в России. Начало правления Федора Годунова. Мятеж под Кромами
Смутное время в России. Вступление Лжедмитрия I в Москву
Смутное время в России. Начало правления Лжедмитрия I
Смутное время в России. Правление Лжедмитрия I
Смутное время в России. Конец Лжедмитрия I
Смутное время в России. События после смерти Лжедмитрия I
Смутное время в России. Бунт Болотникова
Смутное время в России. Появление Лжедмитрия II
Смутное время в России. Осада Москвы Лжедмитрием II. Польское вторжение
Смутное время в России. Распад Тушинского лагеря. Смерть Скопина
Смутное время в России. Низложение Шуйского. Семибоярщина
Смутное время в России. Смерть Лжедмитрия II. Земское ополчение
Яндекс.Метрика Рейтинг@Mail.ru